Усадьба ГРЕБНЕВО, Московская область, Щелковский район

В старину в XIII в. древняя Хомутовская дорога шла из Москвы до Оболдино, затем в Жегалово, Соболево, Хомутово, Щелково, Турабьево, Гребнево, Трубино, Каблуково, Фряново и далее на север к Александрову и Переславль-Залесскому. Таким образом, Гребнево (Четрековское) находилось на главном тракте Северо-Восточной Руси.

Четрековское, старое имя Гребнева, долгое время оставалось одним из тысяч историко-географических имен без привязки, с неизвестными координатами.

Летопись за 6838 (1330) год, не мотивируя, сообщает об эмиграции Мурзы Чета. «…Того же лета приеха из Орды к Великому Князю Ивану Даниловичу служити Князь именем Чет…». Мурза Чет 2 по той же летописи «…восхоте креститися, и во крещении наречен бысть Захария…»

По мнению М. Баева, село Четрековское было названо по имени этого князя (мурзы) Чета.

Протасьевичи, московские тысяцкие конца XIII — первых трех четвертей XIV века, известны как прямые предки первого документально известного хозяина Гребнева, боярина и воеводы, опричника Василия Федоровича Воронцова.

Четрековское (Гребнево) примерно в конце XIV в. оказывается в руках члена великокняжеской семьи, полководца-пограничника, Серпуховского князя Владимира Андреевича Храброго.

Сын Храброго Андрей владел селом всего лишь 16 лет. Уже в 1426 году радонежский князь погиб от морового поветрия. Удел был унаследован его племянником Василием Ярославичем.

В 1456 году, в порядке конфискации, удел и село Четрековское на Любосивли (так раньше называлась река Любосеевка) вновь, как при Калите, стало великокняжеским. Василий Ярославич умер в тюрьме в Вологде в 1483 году.

Омрачить пожалование села именем, неприятным для Воронцовского уха, именем Чета, было неудобно. Село было переименовано в Гребнево. Переименование совпадает с кульминационным пунктом культа Гребневской или Гребенской Богоматери, ее чудотворной иконы.

Воронцовы — владельцы Гребнева до 1577 г.

Гребневская вотчина перешла Б. Я. Бельскому в 1576—1577 г. от В. Ф. Воронцова по купчей.

Бельского считают дядькой и опекуном царевича Дмитрия, однако, при царе Федоре, когда Нагих и Дмитрия удаляют в Углич, Бельский легко изменяет царевичу, сыну своего благодетеля, «отъезжает от молв мира» в Нижний и там «во обилии и многом покое» стоит в стороне от угличской драмы.

Богдан Яковлевич Бельский (ум. 1611) — видный деятель опричнины, участник Ливонской войны. Племянник Малюты Скуратова. Сподвижник Ивана Грозного в последние годы, был его агентом в разных дипломатических поручениях (в частности, в переговорах с Англией). Царь умер в присутствии Бельского (по одной из версий, был задушен им и Борисом Годуновым), когда они с ним играли в шахматы.

Около 1578 г. село Гребнево было возвращено Борисом Годуновым вдове исконного владельца Василия Федоровича Воронцова, Марии Васильевне

Богобоязненная и верная памяти мужа жена прожила до глубокой старости, пережив вместе с двумя дочерьми бурное и «смутное» начало XVII века! В царствование Михаила Федоровича Романова они вошли с ореолом мучениц.

Далее село Гребнево записано в книгах за боярином князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким «по жалованной грамоте 7131 (1623) года» [9]. Грамота оформляла переход не иначе как в качестве приданого (1618 г.). В этом году засидевшаяся невеста, Анна Васильевна Воронцова, надо думать, нашла-таки мужа, притом именитого мужа, вошедшего в родословия Трубецких «Спасителем Отечества».

Гребнево перестало ходить по рукам и на целых двести лет нашло в лице Трубецких новых и, наконец, прочных хозяев, Трубецких.

Анна Васильевна Воронцова, став Трубецкой, приобрела приличествующее придворное положение. По сохранившимся спискам царицыных приезжих боярынь она занимает почетное место, сперва в начале второго, затем в конце первого десятка приближенных царицы.

Брак Трубецкого, принесший ему немолодую жену и Гребнево, находится в каком-то необъяснимом контрасте с внушительными заслугами Спасителя Отечества и с более ранними наградами, такими как вотчина Вага, во все течение притока Северной Двины, Ваги, во главе с городом Шенкурском размером 800 кв. верст!!!

На окраине Фрязина, при пересечении Окружного проезда с Фряновским шоссе еще десять лет назад можно было увидеть остатки так называемого Иванова куреня, о котором упоминал в 1903 г. И. Ф. Токмаков и которому посвятил немало страниц М. С. Баев, настаивавший на том, что курень являлся станом Ивана Заруцкого и Д.Т. Трубецкого. Правда, Токмаков считал, что курень имеет отношение к Дмитрию Донскому. Предварительная археологическая оценка остатков валов так называемого Иванова куреня, проведенная в 1970-е гг., подтвердила возможность их отнесения ко временам Смуты.

В 1623 г. Любосивля оказалась впервые запруженной. В Гребневе появилась мельница. Не исключено, что молоть зерно начали здесь еще таборские казаки, что, построив курень, они же соорудили плотину и мельницу. После них строить было некому. Вотчина оказалась поразительно малолюдной. Совсем как при Бельском. Она не насчитывала и сотни крестьян 

Именно при Д.Т. Трубецком на реке Любосеевке, примыкающей к селу и усадьбе с юга, проводятся большие гидротехнические работы, заключающиеся в строительстве плотины, давшей начало системе «Барских прудов», состоящих из водохранилища сложной формы и нескольких живописных островов, частью сохранившихся до наших дней.

По этой легенде рыли Барские пруды каторжане — пленные пугачевцы, сподвижники знаменитого Емельяна Пугачева, предводителя крестьянского восстания 1773—1774 гг., «бунта бессмысленного и беспощадного», как говаривал исследователь этих событий Александр Пушкин. Часть из них была оставлена в д. Слобода.

Восемнадцатый век, век расцвета Гребнева, и усадьбы, и имения, и даже всей Гребневской округи на базе шелкоткачества, начался крайне неудачно. Новоявленный хозяин вотчины, только что вступивший во владение, не успевши еще войти в курс поместных дел, этот хозяин, генерал, впоследствии фельдмаршал и сенатор, князь Иван Юрьевич Трубецкой, попал в шведский плен.

В 1720-х годах усадьбой владеет князь Иван Юрьевич Трубецкой, отец Настасьи, второй жены князя Дмитрия Кантемира. Дочь Кантемира от 1-го брака, Мария Кантемир, покупает соседнее с Гребневым Улиткино.

Поэтической достопримечательностью Гребнева некогда являлся студеный ключ, бивший в парке. Г. Р. Державин, посещавший Гребнево, вспоминает о нем в стихотворении «Ключ», обращенном к Хераскову:

Да честь твоя пройдет все грады, Как эхо с гор сквозь лес дремуч: Творца бессмертной “Россиады”, Священный Гребеневский ключ, Поил водой ты стихотворства.

В 1781 г. имение купила первая жена Гаврилы Ильича Бибикова — Татьяна Яковлевна, урожденная Твердышева. При Г. И. Бибикове в Гребневе был создан архитектурный ансамбль усадьбы, дошедший с некоторыми изменениями до нашего времени.

Воспоминания его внучки Е. Н. Раевской дают представление о жизни в Гребневе: «Дом там был огромный, каменный, окруженный большими садами, среди которых выкопаны были огромные пруды с несколькими на них островами, а на островах также разбиты сады и выстроены беседки... Когда приезжали гости из соседКнязь ства или из Москвы, тогда запрягали линейки, ездили всем обществом по широким дорожкам сада, на пароме переправлялись на острова и в беседке чай пили... У дедушки в селе Гребневе был выстроен в саду театр со сценой, кулисами и всякими приспособленными к ним декорациями. Тут играл оркестр из крепостных музыкантов; давались балеты, где фигурировали крепостные же танцовщицы, для обучения которых выписывались учителя музыки и балетмейстер».

Знаменитый танцмейстер П. А. Иогель, выведенный Л. Н. Толстым в «Войне и мире», был приглашен из Франции Г. И. Бибиковым и начал свою работу в России с постановок балетов в Гребневе.

Именно здесь в Гребневе поэтом М. М. Херасковым была завершена самая большая поэма Российского Парнаса «Россияда», посвященная победоносному взятию Иваном Грозным Казани.

Первый каменный храм в нашей округе — 1791 год, Храм Гребенской Божией матери при Гавриле Ильиче Бибикове. Уникальное навершие — фигура архангела с крестом на куполе храма — единственное в мире. Впервые в истории дворянства на храмозданой доске вместе с владельцами имения указаны и 20 крестьян-жертвователей на храм.

Ученик Сумарокова, отпрыск учебной дружины, выдающийся энтузиаст поэзии Херасков обосновал в Гребневе летний загородный приют, письменный стол и литературный салон. Образованию гребневского

салона способствовала эпидемия чумы (1770—1771 гг.). В связи с чумой, временно выгнавшей

знать из города, в Гребневе можно было видеть и московского главнокомандующего М. Н. Волконского, соседа по его селу Образцову, и целый ряд московских светил.

После кончины Г. И. Бибикова в 1803 году усадьба переходит к Анне Александровне Голицыной, муж которой, князь Сергей Михайлович Голицын, начиная с 1817 года, затевает новые масштабные строительные работы. К 1820-30 гг. возводятся два флигеля, парадные въездные ворота, напоминающие триумфальную арку, и зимний Никольский храм, освященный в 1823 году. Ансамбль усадьбы окончательно приобретает вид, дошедший до наших дней.

Сергей Михайлович Голицын привлек к строительству в Гребневе архитектора Ольделли, а позднее архитектора Н. И. Дерюгина. Время князей Голицыных добавило красоте усадьбы триумфальность парадных въездных ворот, построенных в 1821 г., и величие ампира Никольского храма, освященного в 1823 г. Интересно обстраивался конный двор: здесь был манеж, показательные конюшни, каретные сараи, спальни конюхов и контора. В 1830-1832 гг. архитектор Быковский построил двухэтажную каменную больницу.

В 1839 г. С. М. Голицын дает объявление о сдаче Гребнева в наем. Затем в газетах появляется заметка: «Продается село Гребнево. От Москвы — 32 версты, душ — 858, земли — 5168 десятин, строевого и деревянного лесу — 3304 десятин. Вся деревня дает 35000 доходу, кроме того, есть бут, из которого каждый год обжигается 1000 бочек извести. На скотном дворе 60 скотин. Строения на 300000 рублей, все каменные. Пруд около 7 верст в окружности, в коем большое количество рыбы».

Реконструированный двор Дерюгин обогатил своей системой оград — то глухой, то ажурной, с воротами трех типов, нарисованных всегда отлично. К великому сожалению, от обоих львиных ворот сохранилась лишь пара изуродованных пилонов, от ворот со сфинксами одно воспоминание. Сохранилась часть оград и триумфальная арка, так и не встретившая гофмейстера.

Вслед за парадным двором Дерюгин обстраивал и конный — прямоугольник размером тридцать на пятьсот сажен, примыкающий с востока к парадному двору. По традициям большого света здесь был манеж у показательной конюшни, сараи для карет и ландо, и общежитие конюхов, и контора. В какой-то мере сохранилась до недавнего времени конюшня, стильное здание в хороших пропорциях и простых формах.

На описанном творчество Дерюгина и остановилось. Князь Александр Михайлович умер, князь Сергей Михайлович остановил строительство.Только Дементий Иванович Жилярди смотрит еще наездами за некоторыми доделками по церкви, за ремонтом плотины. Двадцать лет стоит Гребнево Голицыных в какой-то странной консервации, под какой-то казенной опекой.

Изредка наезжает князь Сергей Михайлович. За равнодушным осмотром следуют

приказания. По приказаниям производятся ремонты — более разборка ветшающих сооружений. Разбирается китайская беседка, барская мыльня на Масловском

пруду, беседки на островах, доходные дворы, мастерские, оранжереи.

Деревья оранжерей Гребнево отправляются в Кузьминки. Туда же отправляются три сотни молодых лип, потом начинают возить в Кузьминки плодородную землю из оранжерей.

В 1837 году С. М. Голицын выходит, наконец, из своей опекунской позиции и приказывает сдать усадьбу в наем — не более, не менее — как под заведение фабрики, «чтобы получить какой возможно доход». Это нелепое решение, естественно, не дало результатов. Публикация в газетах охотников приспособлять под фабрику чужой дворец — естественно не привлекала. Разочаровавшись в возможности сдать в наем, усадьбу продали. Она на десятилетие перешла в бездарные руки какого-то губернского секретаря и земельного спекулянта Пантелеева.

По словам искусствоведа Георгия Лукомского, Пантелеев погубил интерьер дворца путем устройства там купоросного завода. В

большом восточном флигеле был организован завод винокурный, а в домике у Главных ворот — трактир и арестантская [77].

Кондрашевы при Пантелееве были уже крупными хозяевами механизированного производства и торфяных разработок. Когда пантелеевские

предприятия в усадьбе подошли в середине пятидесятых годов к экономическому краху, Кондрашевы решили вмешаться, ликвидировать источник брожения в округе, взять усадьбу в свои руки.

Кондрашевы не только купили, они тридцать лет приводили ее в порядок. Г. К. Лукомский, изучая Гребнево, не имел перед собой материалов шестивековой истории объекта, и узко рассматривал в качестве памятника его часть на северном берегу озера.

После Кондрашевых сменилось много хозяев, произошло много реставраций и еще больше всякого уродования усадьбы. Она прошла через горнило всяческих приспособлений — и под санаторий, и под больницу, и под общежитие, и под учебное заведение.

В 1913 г. усадьбу приобрел московский врач Федор Александрович Гриневский и организовал в ней первый в Щелковском районе санаторий. На все военное время она стала местом отдыха москвичей, лишенных возможности традиционного выезда на отдых за границу.

Сохранилось вот такое описание санатория: красивая местность, большой тенистый парк с липами и берёзовыми аллеями, прекрасный большой пруд, на котором имеется большой остров с парком из сосны и ели и полуостров с сосновыми деревьями, с лужайками и площадками для солнечных и суховоздушных ванн и гимнастики. Вокруг санатория старинный лес (сосна и берёза). Вся местность достаточно хорошо защищена от ветров и расположена на довольно сухом месте. Много красивых пейзажей.

Санаторий Семашко состоит их трёх больших каменных зданий. Главный корпус — дворец с террасами, летней и зимней, солярием и лежанками в парке и у пруда. Оба здания специально приспособлены под санаторий и обеспечены электрическим освещением, водопроводом и центральным (пароводяным) отоплением. Во «дворце» 4 больших красивых зала, двусветная столовая «екатерининских времен» и комната общего пользования больных. Палаты большие светлые, почти все на солнечную сторону (на 1-2-3 больных) по коридорной системе, снабжены уютной мебелью, удобными кроватями, в каждой комнате пристенный шкаф для одежды, умывальник, водопровод, электричество. Палаты постоянно вентилируются и зимой хорошо отапливаются.

В 1919 г. усадьбу национализировали и устроили санаторий им. Н. Семашко для туберкулезных больных. Долгие годы его возглавлял доктор Вячеслав Колеров, погибший в 1951 г. в сталинских лагерях.

1960 г. усадьбу объявили историко-архитектурным памятником республиканского значения. Долгое время здесь был Щелковский техникум электровакуумных приборов, затем подсобное хозяйство НИИ «Платан». Усадьба несколько раз реставрировалась. В конце 1980-х — начале 1990-х гг. в восточном флигеле усадьбы размещался Историко-культурный центр, включавший выставочный зал, школу эстетического воспитания и художественную студию.

В это короткое, но счастливое время в «двухсветном» зале усадьбы с прекрасной акустикой проводились концерты мастеров искусств и выставки картин Н. Рериха и К. Васильева, на берегу пруда устраивались многолюдные праздничные гулянья. В 1991 г. пожар уничтожил практически отреставрированный дворец усадьбы.

Реставрация в 1991 г. дворца близилась к завершению, при невыясненных обстоятельствах в нем происходит пожар, уничтожающий не только интерьеры, но и перекрытия с крышей, оставляющий лишь голые обожженные стены…

17 апреля 2007 года в усадьбе произошел новый пожар, в результате которого огнем была практически полностью уничтожена кровля восточного флигеля усадьбы. С 2008 года планировалось восстановление усадьбы силами частных инвесторов, однако из-за различных бюрократических сложностей найти желающих так и не получилось. 24 июля 2009 года стало понятно, что дело реставраторов сдвинулось с мертвой точки — строительные работы развернулись на флигелях, в том числе и на сгоревшем. Казалось начало положено, но на деле же бригады рабочих только вынесли мусор, на чем финансирование работ закончилось.

1940 год.

1982 год.

2010 год.

2010 год.