Усадьба ОСТАФЬЕВО, Московская область, Подольский район (часть 2 из 4)

Вход в музей усадьбы находится в правом крыле здания, если стоять лицом к усадьбе, там же кафе. Музей совсем крошечный – одна комната, причем сплошь висят копии и фотографии,  оригиналы в 30-е годы частично были разбросаны по 24 музеям, частично утрачены или осели в частных коллекциях. На втором этаже музея стоит огромный макет усадьбы, а рядом продаются книги об «Остафьево».

В 1903 г. правительством был издан указ, согласно которому Остафьево и соседнее с ним Никульское, тоже принадлежащее С.Д. Шереметеву, обращались в заповедник. В 1918 г. умирает Сергей Дмитриевич. Его сын — Павел Сергеевич  Шереметев назначается хранителем усадьбы и первым директором «Музея дворянского быта».

Далее в своем рассказе я хотел бы вернуться в музей Остафьево в послереволюционные годы, так как его описал А.Греч в своем очерке «ОСТАФЬЕВО».

Старое Остафьево времен строителя дома А. И. Вяземского сохранилось в немногих комнатах. Особенно ясно чувствуется оно в угловой библиотеке, где стоят деревянные, доморощенной работы, книжные шкафы с витринами, хранящими в себе прекрасную, собранную во время заграничных путешествий, библиотеку французских авторов XVIII в" в кожаных, стильных переплетах того времени и небольшую коллекцию резных камней, среди которых есть хорошие произведения, главным образом, английских мастеров (Брауна, Мёрчанта, Бёрча и др.).

Собрание гемм и камей попало, возможно, в Остафьево через кн. Е.И. Вяземскую, первый муж которой Квин, был известным их ценителем. Дополненные систематическим подбором слепков, эти камни дают хорошее представление о вкусе позапрошлого столетия, об увлечении античностью в эту эпоху.

Картины на мифологические сюжеты, разные "древности", правда, оказавшиеся подделками XVIII века, ящичек с египетскими амулетами-все это, не менее чем книги, обрисовывает личность первого остафьевского хозяина, собравшего у себя, в подмосковной, творения классиков французской литературы, сочинения по искусству и археологии, серьезные отделы путешествий и военных наук.

Овальная комната, не совсем обычна для усадебной архитектуры, зала, разделенная светло-серыми на розовом фоне полуколоннами коринфского ордена. Здесь сохранилась старая мебель стиля Людовика XVI, стулья, кресла, банкетки, диваны, белые с голубыми тягами, с прямыми или овальными спинками, частью обитые кожей, частью же старыми штофами.

Среди этих провинциальных отзвуков французского мебельного производства, наибольший интерес представляют столики двух типов, сочетающие тонкую резьбу розеток, горошинок, звезд и гирлянд с нежной раскраской, придающей им какой-то "фарфоровый" вид.

Бронза николаевского времени, стиля позднего ампира, вазы-урны, украшенные фигурами крылатых женщин, различные канделябры и три пары более ранних по времени, скромных стенников, вместе с фарфоровыми вазами-кашпо той же эпохи, дополняют общий, довольно хорошо выдержанный, за исключением плафона, вид залы. Последний, расписанный на холсте внуком строителя дома, П.П. Вяземским, совместно с каким-то живописцем Джованни, является крайне странным произведением.

На фоне синего облачного неба, занимающего весь потолок и закрывающего хоры, представлены родные, знакомые и "увлечения" последнего остафьевского хозяина. Среди изображенных лиц находим румынский оркестр, хор цыган, галлерею женских лиц с Линой Чинизелли во главе, своего рода "Дон-Жуанский" список П.П. Вяземского, тут же представленного в маскарадном костюме "людоеда".

Рядом, на пустом месте, в солнечные дни просвечивает очертание фигуры жены его, Марии Аркадьевны, потребовавшей замазать свое изображение, не желавшей оставаться в столь "избранном" обществе. Благодаря этому плафону красочное впечатление от всей залы получает какую-то неожиданную глубину, особенно летом, когда в окна заглядывает темная листва старых лип.

Отчасти сохранилась от восемнадцатого века угловая спальня, разделенная поперек аркой на двух колоннах, соответствуя, таким образом, обычному характеру дворцовых опочивален. Ряд вещей по стилю и характеру своему вполне подходит к убранству этой комнаты. Отметим, прежде всего, два интересных кресла красного дерева, обитых малиновым сафьяном, с резными сфинксами на ручках, раннего русского ампира и туалетный стол того же времени с бронзовыми украшениями-фигурками и замысловатыми ящиками.

По многим комнатам остафьевского дома расставлены чудесные предметы наборной работы, прекрасно обрисовывающие это производство, особенно расцветшее в России, вероятно, в силу врожденного дарования русских мастеров к тонкой деревянной мозаике. Повторяя формы западной мебели, эти, зачастую крепостные художники, были, однако, довольно свободны в выборе сюжета и в трактовке рисунка.

В спальне, образчиками мебели такого рода является коммод с панорамой какого-то города и широкое зеркало-трюмо с вставками из перламутра. Тут же стоит теперь кровать красного дерева с колоннами, французской работы стиля раннего ампира, отличающаяся хорошими пропорциями и тонкостью чеканки накладных бронзовых украшений. В соответствии со старой обстановкой, находятся очаровательный фонарь-чашка на цепях, старинные вышивки в широких рамах и несколько сумрачное по краскам "распятие" болонского мастера XVII в., созвучное фамильным иконам и реликвиям, хранящимся в киоте.

Гораздо меньше вещественных следов осталось от первой половины XIX в. от П.А. Вяземского. Собственно лишь библиотека поэта отчасти носит прежний свой характер, главным образом, привлекая наше внимание совершенно исключительным подбором книг, журналов и альманахов, словом, всей выдающейся литературы начала прошлого столетия, часто с пометками, автографами и посвящениями, не одной тысячью читанных и перечитанных томов.

Довольно интересна реконструкция в соседней комнате-кабинете поэта Вяземского. Собранные здесь вещи - письменный стол, конторка, семейные портреты, о которых уже говорилось выше, различные обиходные вещи, прежде разбросанные по всему дому, отчасти оправдывают еще далеко не окончательное устройство этой комнаты.

Книги, портреты, бюсты мудрецов и писателей, стилистически разнообразная обстановка, среди которой находим и черный коммодик XVIII в., и вышитый диван 70-х г.г., на котором скончался Вяземский-все эти предметы создают в Остафьеве уютный, исторически правильный уголок, посвященный поэту.

Несколько искусственный характер носит будуар Б. Вяземской, где по стенам также развешаны портреты частью семейные, частью совершенно чуждые старым владельцам. Подбор мебели и здесь дает мало выдержанные сочетания: кушетка орехового дерева 60-80 г.г. прошлого века, обитая желтым шелком, стоит возле бюро стиля Людовика XVI с бронзовыми украшениями в виде музыкальных инструментов.

Тут же находим более поздние, типичные для пятидесятых-шестидесятых годов столики, приобретенные в Италии, с досками, составленными из небольших кусочков разноцветного мрамора. Жилой вид придает будуару ряд небольших безделушек, старинных художественных памяток и несколько картин, сильно переписанная мадонна школы Перуджино, сцена в парке голландского художника конца XVII в. и великолепный любительский рисунок в духе Греза, изображающий голову старика.

Другие комнаты остафьевского дома носят еще более смешанный характер и заполнены вещами, собранными уже как произведения искусства П.П. Вяземским. Б гостиной, среди мебели неудачного стиля второй империи, можно отметить коммодик екатерининского времени маркетри с изображением каких-то колоннад и деревьев и два угольных шкафчика, времени Людовика XVI с бронзовой отделкой.

Самое неожиданное и своеобразное украшение гостиной находим перед средним окном: это какое-то декоративное сооружение, созданное вкусом П. П. Вяземского, состоящее из двух простых ящиков, выкрашенных в черный цвет, украшенных бронзой и цветными стеклами.

На этой большой подставке стоят часы французской работ часы французской работы белого мрамора с бронзовой чеканкой в виде памятника-обелиска, увенчанного фигурой гения, и подсвечники конца XVIII в., особенно выдающиеся по работе; они задуманы как урны с ручками в виде крылатых женщин, несущих рожки для свечей.

Бронзовые таганы, зеркала александровского времени, старые клавикорды Б.Ф. Вяземской, в 20-х г.г. перевозившиеся из года в год в Остафьево, фарфоровые собачки у дверей- все это дает богатый материал для изучения прикладного искусства прошлого. Лучшей вещью является, однако, зеркало средины XVIII в. в деревянной резной оправе с хрусталиками и подсвечниками, должно быть венецианской работы. Оно все блестит и играет, точно самоцветный камень в оправе, преломляя и отражая световые лучи.

Из картин, украшающих стены, в большинстве своем старых копий, отметим лишь Марию с младенцем и Иосифом, работы несколько скучного римского академика Фр. да-Имола, большую, хорошо построенную композицию того же времени,-"Продажу Дины"- и красочное, золотистое по тону, "Поклонение Волхвов", венецианской школы XVIII в. Рядом, в вестибюле, находим сравнительно мало интересную мебель, повторяющую формы XVII в. Главный интерес представляют здесь картины, в лучшей своей части увезенные в Москву.

Из оставшихся вещей заслуживают особого внимания расположенные щитами створки с "рождеством" и "благовещением", со сценами из жизни св. Эгидия на обороте, верхнегерманской школы нач. XVI в. Эти створки значительно превосходят другие, выше расположенные, более "традиционные" в иконографическом отношении. По своим ярким краскам очень эффектными кажутся крылья полиптиха с отдельными фигурами еп. Аугсбургского Ульриха и Иоанна Богослова, четко выделяющихся на золоте фона (раб. Цейтблума). Как бы переходом к нидерландцам служит прекрасная "Голгофа", многофигурная композиция, очень тонкая по краскам и мастерскому письму.

Из более поздних картин отметим пейзаж с "Милосердным Самаритянином" и несомненное, по-видимому, произведение очень редкого мастера Людгер Том Ринга "Христос у Марфы и Марии", где особенно привлекала художника передача "кухонного" натюрморта. Среди картин других школ можно выделить "Чуму" монограммиста Е. S" напоминающую произведения Врейгеля, и несколько итальянских вещей, среди которых заслуживает быть отмеченным "Истязание Христа", монохромный эскиз, подписанный Alessandro Barbieге.

В соответствии с картинами размещены в этой комнате германские деревянные скульптуры, как отдельные фигуры, так и группы, и даже целый алтарный складень, позолоченный и раскрашенный, школы Тильмана Рименшнейдера, с коронованием мадонны посредине, рождеством и благовещением в створках и успением в пределе. Тут же стоит прекрасная резная Piela (плач над телом Христа), великолепно скомпонованная группа немецкого мастера начала XVI века, полная драматизма и выразительности.

В прежнее время "комната примитивов" была прихожей: этому характеру ее отвечает положение на центральной оси всего здания, перед залой, врезающейся полукругом и образующей с двух сторон углубления, вероятно, предназначавшиеся для лестниц. Первоначальному характеру прихожей соответствует и стеклянный фонарь екатерининского времени, с гирляндами подвесков.

Комната эта еще недавно имела вид, приданный ей П.П. Вяземским: это была сплошная декорация, где без всякой системы висели живописные произведения разных школ, копии и оригиналы, хорошие и плохие вещи, размещена была скульптура, расставлена мебель. В угоду этому причудливому замыслу немецкие вышивки XVI б. с изображениями святых были скомпанованы в виде пилястров на стенах, а деревянные скульптуры, среди которых выделяется статуэтка св. Георгия (XVI в.), развешаны под потолком, в виде особого фриза.

Влияние последнего владельца сказывается и в большой библиотеке (биллиардной), где расставлена кое-какая старинная мебель и сохранилась еще бронзовая масляная лампа на специальном кронштейне. По стенам размещены наполненные книгами шкафы, содержащие разнообразную библиотеку, с единственным в своем роде подбором старой литературы по искусству. Отдельно хранится здесь множество альбомов и папок с гравюрами и рисунками, вырезками и фотографиями, неисчерпаемый для исследователя материал, живо характеризующий П.П. Вяземского.

Над шкафами, как обычно, помещены различные скульптуры, выше же висят портреты царей и сановников, сопоставленные с изображениями французских революционных деятелей (Робеспьера, Мирабо), запечатленных кистью художника Бозе.

Книжные шкафы того же типа, портреты, мебель красного дерева, бронзу находим и в соседнем кабинете с камином, где стоит старое, обитое износившейся кожей, вольтеровское кресло А.И. Вяземского.

Однако, самой причудливой комнатой в Остафьеве является темная и сумрачная столовая, когда-то расписанная фресками. Роспись эта ("Пир Диоклетиана") теперь закрыта развешанной по стенам богатейшей коллекцией оружия, шлемов, лат, кольчуг, пищалей, и кинжалов, дающих представление о вооружении чуть ли не всех времен и народов.

Громадную художественную ценность среди мебели представляют здесь монастырские шкафы XVII века (немецкой работы) с большими фигурами мадонны и святых, со сценами из писания, искусно вырезанными из дерева. С этими массивными дубовыми шкафами прекрасно гармонируют старо-немецкие стулья с вычурными, ни разу не повторяющимися спинками, деревянные ангелы, держащие канделябры, и люстра, спускающаяся над обеденным столом.

На полках и резных поставцах выставлено множество прекрасных изделий из фарфора и стекла: тут находим и хрустальные стаканчики с разноцветной живописью китайскими сценами, средины XVIII века, кубки и рюмки с вензелями и гербами, бокал с портретом польского короля Августа III, стекло с гравировкой, позолотой, прозрачное или матовое, иногда цветное. Тут же стоят всевозможные глиняные изделия-немецкая кружка для пива с изображением 12 апостолов, ярко раскрашенные поливные вазы и сосуды, тонко расцвеченные блюда родосского фаянса (в окне, ведущем в буфетную), кое-какие фарфоровые изделия мейсенского, венского и б. императорского заводов, наконец, ряд тарелок, составляющих своеобразный фриз под потолком.

Еще множество разнообразных вещей можно выделить в столовой-тут и любопытный итальянский рукомойник с резервуаром в виде дельфина, эпохи Возрождения, и персидские бронзовые птицы с ажурными хвостами, и коллекция всевозможных ящичков, укладок, костяных или деревянных шкатулок, и целое собрание замков, затворов и ключей, прикрепленных к оконным ставням.

Все это нагромождено беспорядочно, без системы, образуя, однако, своеобразное декоративное целое.Часть вещей отсюда-главным образом, изделия из стекла и кости-были перенесены в "голландскую" комнату, маленькую столовую, где стоит резная мебель XVII в. и висят картины нидерландских мастеров - второстепенные портреты, пейзажи и столь подходящие к убранству столовых натюрморты, из которых можно выделить только "Битую дичь" антверпенского мастера Адриансена.

Довольно крутая, пристроенная впоследствии лестница, также украшенная картинами и оберегаемая фигурой рыцаря в латах, ведет во второй этаж с рядом жилых комнат. Здесь находим мебель "Гамбса" и старую остафьевскую, на стенах гравюры и литографии, картины русских художников, семейные портреты, акварели, рисунки; в альбомах - фотографии, карикатуры, стихи, записи, разные памятки. Кое-где попадается уютная мебель - пузатое наборное бюро екатерининского времени, стулья и кресла "жакоб", неуклюжие коммоды красного дерева, какой-то длинный диван с решетчатыми боковыми спинками, старенький детский биллиард.

Светлый коридор, увешанный чертежами и фотографиями, приводит с одной стороны к небольшой комнате, где находятся остатки коллекции икон и собраны кое-какие образчики русского кустарного производства и старинного шитья-с другой к "Карамзинской" комнате, уже нами описанной. Светлый и радостный, верхний этаж дома до сих пор хранит своеобразное очарование жилого уюта, до сих пор не покинувшего эту старую усадьбу.

В марте 1930 г. постановлением Моссовета музей был упразднен. В апреле создана ликвидационная комиссия. Из Остафьево вывозят:
- библиотеку — более 32 тысяч томов на многих языках, книги по математике, астрономии, военному делу, географии, истории, философии, личные книги Карамзина и др.;

Вывозят:
-  собрание живописи — более 600 полотен старонемецких, нидерландских, итальянских мастеров XIV – XIX вв., русских художников XVIII – XIX вв., портреты В. Боровиковского, К. Маковского, О. Кипренского, живопись И. Айвазовского, И.В. Сверчкова, акварели и карандашные рисунки К. Брюллова, В. Гау, П. Соколова;
- собрание гравюр — 10 тысяч листов, среди них религиозные серии и портреты современников Дюрера, сатирические листы Г. Гольбейна-младшего;

Вывозят:
- коллекцию оружия — оружие первобытного человека, западноевропейское, восточное, боевое и охотничье, огнестрельное и холодное оружие XIII–XIX вв., кольчуги, щиты, шлемы, конская сбруя;
 -  собрание мебели — петровского времени, итальянская и немецкая мебель XVIII в., в наборной технике маркетри XVIII в.;
 - собрание предметов крестьянского обихода — береста, пряничные доски, хохлома, расписные прялки;

Вывозят:
- коллекции керамики, художественного стекла, светильников, изделий из меди и серебра, камей и гемм, монет и минералов…
- Иконы XV–XVII вв., в основном из старообрядческих скитов, подаренные П.П. Вяземскому Синодом, были сожжены здесь же, в Остафьево.
- при переделке перекрытия в овальном зале исчезает расписной плафон;

Музей был закрыт и разворован, экспонаты уничтожены, частично  разбросаны по другим музеям и к нашему времени зачастую осели в частных коллекциях. П.С. Шереметев закончил свои дни в башне Новодевичьего монастыря в бедности среди жалких остатков библиотеки, знамен Полтавской битвы и нескольких картин. В 1950 г. застраивают колоннады, связывающие главный дом с флигелями; исчезают оранжереи, беседка над погребом и круглая в конце парка, пристани, мост и паромная переправа.